Судья обязан сомневаться
Юрий Иванович, почему Вы так давно не давали никому интервью? Вы решили занять позицию «молчаливого судьи»?
Наверное, повода не было. А позиция у меня как раз совсем другая: общаться с прессой необходимо. Мы и журнал «Судья» учредили именно для того, чтобы голос судейского сообщество был слышен.
У журнала «Судья» всегда будет повод обратиться к Вам с вопросами. Скажите пожалуйста, как судейское сообщество восприняло создание нового органа - Дисциплинарного судебного присутствия?
Скажу честно, это была не наша идея. Мы считали, что прежняя система достаточно эффективна, и квалификационные коллегии справляются со своими задачами. А когда вводится что-то новое, всегда возникает вопрос: зачем? Какой смысл в том или ином нововведении? В данном случае весомых аргументов от инициаторов создания судебного присутствия мы не услышали. Собственно, аргумент был один единственный – судьи судов общей юрисдикции принимают участие в рассмотрении дел судей арбитражных судов, а судьи арбитражных судов в этом участия не принимают. Но у каждого своя юрисдикция. Суды общей юрисдикции, например, не принимают участия в рассмотрении дел о коммерческих спорах.
То есть сомнения в целесообразности этого шага были?
Были, и мы их высказывали. Потому что судебная система, как никакая другая, нуждается в стабильности, и реформировать ее нужно крайне бережно. На данном этапе, как мне кажется, судебной системе требуются не кардинальные изменения, а доработка и совершенствование.
Вы полагаете, что Федеральный конституционный закон «О дисциплинарном судебном присутствии» вносит кардинальные изменения в деятельность судебной власти?
Я бы так не сказал. Этот закон не заменяет квалификационные коллегии дисциплинарными судами, он меняет порядок обжалования решений о прекращении судейских полномочий. Вместо судов общей юрисдикции жалобы будет рассматривать дисциплинарное судебное присутствие, формируемое на паритетных началах из судей Верховного суда и Высшего арбитражного суда. Но решения этого органа окончательные, их невозможно обжаловать. Я считаю, что более логичным было бы создать систему дисциплинарных судов – первого и второго уровня.
Но закон принят, он исполняется, орган создан. Думаю, судейское сообщество спокойно восприняло этот закон.
Вы неоднократно говорили о том, что требования к кандидатам в судьи необходимо повышать. Причем, не только к профессиональной подготовке, но и к морально этическим, человеческим качествам будущего судьи. Но как можно заглянуть человеку в душу? Проводить психологическое тестирование или проверять кандидатов на детекторе лжи?
Рост требовательности к кандидатам и судьям – это само по себе позитивное явление и свидетельство того, что система подбора кадров непрерывно совершенствуется. Соответственно, будут вырабатываться, создаваться, внедряться такие способы проверки, с помощью которых можно будет и в душу заглянуть. Да, это тонкий момент. Не случайно в постановлениях последних двух съездов судей отмечалось, что «…действующее законодательство не определяет морально-этических требований к кандидатам на должности судей, не устанавливает организационно-правовых механизмов изучения нравственно-ценностных ориентаций личности и отбора кандидатов на судейские должности с их учетом».
Поэтому сначала надо определиться с тем, какие именно морально-этические требования мы предъявляем к судьям, а затем искать механизмы выявления личностных черт.
Не исключаю, что и детектор лжи будет задействован. Кстати, такой опыт был, пока в порядке эксперимента. Не думаю, что имеет смысл заставлять кандидатов проходить обязательное тестирование на полиграфе, но сам факт того, что человек готов пройти такую проверку, о многом говорит. Конкурс на должности судей есть, пусть, пока не 100 человек на место, но с каждым годом желающих стать судьей становится все больше. Соответственно, есть возможность выбрать лучшего и наиболее достойного.
Работа судейского сообщества над новым кодексом судейской этики – это шаг в том же направлении? И каковы сейчас морально-этические требования к судье? Какими качествами должен обладать идеальный судья?
Новый кодекс должен более подробно и более детально регламентировать этические, моральные и иные ограничения для судей. Мы надеемся, что проект кодекса будет широко обсуждаться судейским сообществом, время на это есть – до следующего съезда, где планируется принять новый кодекс, еще почти два года.
А идеальных судей, как и идеальных людей, не бывает. Но судья обязательно должен обладать теми качествами, которые присуще всякому порядочному человеку. Судья должен быть честным, справедливым, объективным; он должен уметь слушать других людей, сомневаться, и в то же время уметь принимать решения. Казалось бы, несовместимые черты – сомневаться и принимать решение, но судья просто обязан сначала подвергать все сомнению, все проверять и затем брать на себя ответственность за принятое решение. Это очень непросто. Выслушать два противоположных мнения, две противоположных позиции, и прийти к правильному решению, к справедливому решению. К сожалению, общество плохо себе представляет, какое тяжкое бремя несут судьи. Не редко, когда судья принимать решение, которое не устраивает ни ту, ни другую сторону, но он вынужден его принять, потому что оно законное и правильное.
Судья, который боится принимать непопулярные решения, даже если долг обязывает его принять именно такое, – это уже не судья. Как только судья начинает оглядываться направо и налево, то на толпу, то на прессу, то на политиков, он перестает быть судьей.
И общество, прежде всего общество заинтересовано в том, чтобы судья руководствовался при принятии решения своими убеждениями, буковой и духом закона, а не газетными публикациями или иными формами общественного давления. Однако, если почитать прессу или послушать комментарии адвокатов к судебным решениям, складывается впечатление, что обществу нужен зависимый от людской молвы, а значит, слабый и трусливый суд.
Это очень серьезная проблема. В правовом государстве авторитет судебной власти должен быть очень силен. Не случайно так часто цитируют слова главного судьи Высокого суда Англии Уэльса Гордона Хьюата: «правосудие должно не только вершиться; должно быть видно, что правосудие вершится». Из российских СМИ этого не видно. Почему СМИ настроены так критично?
Для меня это необъяснимо. Подавляющее большинство судебных решений даже не обжалуются в вышестоящие инстанции. То есть участники процесса согласны с решением. Откуда же столько недовольных в СМИ?
Может быть, корень зла в недостаточной правовой культуре общества? В правовом нигилизме, который порожден непониманием предназначения закона и суда?
Конечно, и в этом тоже. Но это не единственная причина.
Среди других причин часто называют нежелание судей идти на контакт с журналистами. Когда судья молчит, главным комментатором судебного решения, действительно, становится адвокат. И, как правило, адвокат проигравшей стороны.
Судьи всех стран не стремятся попасть на экраны телевизоров и на страницы газет. Они все сказали в своем решении, именно в этом их долг и предназначение. Но я не могу сказать, что общественность и пресса в частности испытывает большой интерес к повседневной работе судов. Так ли они стремятся получить информацию из судебных органов? Представление о судопроизводстве большинство черпает из многочисленных игровых шоу по телевизору. Но эти спектакли ничего общего с правосудием не имеют.
Я думаю, повышать правовую культуру и прививать законопослушание и уважение к суду – это дело государства. И гражданского общества. Например, Ассоциация юристов России могла бы сделать многое для этого. Знаете, несколько лет назад я был в командировке в Соединенных Штатах и оказался на заседании американской ассоциации юристов. Там обсуждалось предложение о повышении зарплаты судей. Предложение повысить зарплату внесли адвокаты, они же и обсуждали, как пролоббировать этот закон в парламенте. Мы тогда удивились: а адвокатам-то какая разница? Зачем им отстаивать интересы судей? Нам объяснили, что судьям самим неудобно поднимать эту тему, а адвокаты заинтересованы в том, чтобы в судьи шли лучшие юристы, самые достойные граждане, а это возможно только при условии, что их труд будет должным образом оплачиваться. Вот это нормальный, цивилизованный и зрелый взгляд на потребности общества и на общественные интересы, которые выше любых корпоративных и личных интересов.
С прошлого года Ассоциация юристов вручает Высшую юридическую премию «Юрист». Как Вы думаете, судей среди лауреатов премии будет больше, чем представителей других юридических профессий?
Если судить по отношению общественности к судам – не уверен, что судьи вообще войдут в число лауреатов. Но то, что их будет не много – это точно. Дай бог, чтобы я оказался не прав в своих прогнозах. Буду очень рад. Потому что большинство наших судей – это профессиональные, грамотные и порядочные люди. И они достойны самых высоких премий и наград.
Высокие награды не обходят стороной представителей судейского сообщества. И лишнее тому подтверждение – вручение ордена за заслуги перед отечеством четвертой степени главе судебного департамента при Верховном Суде РФ Александру Владимировичу Гусеву. Согласитесь, это очень высокая оценка результатов его деятельности.
Да, Департамент очень много сделал для судебной системы, а судейское сообщество очень много сделало для того, чтобы департамент появился. Все было не просто, даже среди судей было много колеблющихся и сомневающихся. Но жизнь показала, что мы были правы, отстаивая идею передачи функций обеспечения судов от Минюста Департаменту.
Замечательное качество Александра Владимировича – он очень близко к сердцу принимает нужды и потребности судебной системы, он живет этим. Помню, что когда он только занял свою должность, я его предупреждал, что, несмотря на всю сложность нашего сообщества, не «прикипеть» к нему невозможно, это захватывает целиком. И он, спустя несколько лет, вспомнил о том нашем разговоре. «Да, – говорит, – правда, все так и получилось». Поэтому и результаты такие. Александр Владимирович сумел создать прекрасный коллектив, у них там очень хорошая товарищеская атмосфера. А это далеко не всем удается. Зачастую бывают, что сотрудники по струнке ходят, каблуками щелкают, а толку никакого нет, суета одна. А в Департаменте все построено на взаимном уважении, взаимном доверии и понимании своей ответственности.
Важно, что судейское сообщество никогда не относилось к Департаменту, как к вспомогательной службе, мы всегда говорили: вы наши коллеги. Только компетенция у нас разная. Компетенция судей – рассматривать дела, а компетенция департамента – создавать условия для работы судей. А все вместе мы служим одной богине – Фемиде. Департамент занял достойное место в структуре судебной власти. Он не превратился в министерство судов, в доминирующее ведомство, но и не стал третьестепенным хозяйственным управлением. Нам удалось найти ту золотую середину, которая позволяет конструктивно взаимодействовать. Это не мешает нам спорить, отстаивать свои точки зрения, но на наших деловых взаимоотношениях это не сказывается. И результаты работы этого органа говорят сами за себя. Достаточно сравнить те бараки, в которых находились суды в начале 90-х, с теми дворцами правосудия, которые построены за последние годы.
Возглавив Совет Судей в трудные 90-е годы, Вы предполагали нечто подобное? Или, все же, пессимистические ожидания брали верх?
Пессимизма не было, но, четно говоря, мы не предполагали, что мы так быстро достигнем такого высокого уровня. Хотя мы к этому стремились. Самое главное – изменилось отношение исполнительной власти к судам. Возникло понимание того, что без сильной судебной власти государство существовать не сможет. И мало провозгласить «независимый суд», нужно создать условия, чтобы он мог быть таковым.
И последний вопрос: каким бы Вы хотели видеть журнал «Судья»?
Интересным. В первую очередь – судьям, но если он будет востребован более широкой аудиторией – еще лучше. Количество подписчиков – это лучший показатель. Важно, как журнал воспримут в журналистской среде. Если на него будут ссылаться, если его материалы будут цитировать другие издания, мы сможем констатировать, что журнал удался.
(журнал "Судья" " 1'2011)
Поиск
Войти
Совет судей 